Умер ребенок от температуры
Маленький сумчанин сгорал в собственной квартире на глазах у родителей от высокой температуры, но взрослые не посчитали нужным показать ребенка доктору.
Все началось с банального кашля. Мальчик кашлял, а его мама не уделила этому особого внимания – думала, что само пройдет. Мало того, что не давала крохе никаких лекарств, так еще и температуру не измеряла. Не взялась за градусник мамаша и на следующий день, когда состояние малыша ухудшилось. Родительница лишь приложила ко лбу ребенка ладонь, таким способом определив, что все с ним в порядке. Вечером женщина все – таки измерила температуру тела ребенка. Увидев, что на столбике термометра выше 38, мамаша дала сыну, которому нет еще и трех лет, полтаблетки ацетилсалициловой кислоты и напоила чаем с малиновым вареньем. На следующий день дитю стало еще хуже: малыш был вялым и кашлял. Однако мама температуру ребенку больше не измеряла, а просто кормила кроху и укладывала спать. Когда мальчик в очередной раз проснулся, мать увидела, что у него посинели губы, и вызвала «Скорую». Но к приезду врачей ребенок умер.
Случай произошел в неблагополучной семье: мать ни разу не водила сыночка в больницу, не впускала медиков в квартиру, и не выходила с малышом на улицу. О том, что в семье есть маленький ребенок, соседи знали со слов его 6-летнего братика. Все удивлялись: на какие средства живет семья, в которой кроме двоих детей и их родителей, проживают и дедушка с сожителем, никто нигде не работает?
По выводам экспертизы, малыш умер от интоксикации вследствие высокой температуры. Тем не менее, правоохранители, проводившие проверку, не усмотрели состава преступления в действиях семьи ребенка. Проверку обстоятельств смерти мальчика проводит прокуратура, весьма вероятно, что в отношении родителей будет возбуждено уголовное дело по ст. 166 УК Украины (злостное невыполнение обязанностей по уходу за ребенком, повлекшее тяжкие последствия), предусматривающей до пяти лет лишения свободы.
Случаев, когда родители заболевшего малыша не обращаются к врачу, масса. Как, впрочем, и причин, по которым мамы и папы предпочитают лечить своих детишек самостоятельно. Основные из них – недоверие традиционной медицине, современным медикаментам, а также местным педиатрам. Хотя, по словам главного врача ЦРБ В. Лютова, многие летальные исходы случаются именно по вине родителей. А точнее – из –за несвоевременного обращения в больницу. Многих детишек можно было бы спасти, если бы они вовремя оказались в детском отделении. А то бывает, что мамы с папами доверяют кому угодно, но только не врачам.
Никто не говорит о том, что в больницу не нужно ходить. Совсем наоборот – люди должны обращаться к медикам. А те, в свою очередь, должны работать так, чтобы пациенты не разочаровались в этом обращении. К сожалению, всякое бывает. Вот что говорят глуховчане.
«Забрали нас с годовалым малышом как – то в больницу с гипотермией (высокая температура), – рассказывает глуховчанка А. – У сына были температурные судороги, для нас с мужем это был настоящий шок, мы ведь никогда в жизни еще не видели такого: ребенок закатал глаза, хаотически дергался, весь посинел. Врачи успокоили: мол, 3-5% всех детей склонны к такой реакции на высокую температуру. Так вот, сбивали нам эту температуру уколами, так как сиропы не помогали. Через сутки пребывания в больнице у ребенка опять начались судороги. Я с окаменевшим малышом сбежала с третьего этажа на второй, позвала медсестру – она спала в одной из палат. Как выяснилось, моему ребенку нельзя, чтобы температура тела поднималась выше 38, а она была до сорока. Дело было ночью, но дежурная медсестра и санитарка приняли экстренные меры, вызвали врача из реанимации. Что я пережила в том момент, глядя на скованное судорогами тело своего ребенка, невозможно передать словами. Потом, правда, медики похвалили меня за хорошее самообладание: оказывается, другие мамочки, бывшие в моей ситуации, закатывали на всю больницу истерики, обвиняя врачей и медсестер в том, что они не могут быстрее помочь их малышу. Когда все самое страшное у нас было уже позади, врачи сказали мне, чтобы я постоянно следила за градусником, и как только будет 38, немедленно звала медсестру. Вечером того же дня я предупредила медсестру о том, что мне, может быть, понадобится ее помощь. И сделала акцент на том, что прошлой ночью я искала медиков по больнице, что на посту никого не было, поэтому я должна точно знать, где медсестра будет спать этой ночью. Чтобы, в случае чего, мне опять не пришлось бегать с малышом с судорогами по всем палатам. Медсестра даже обиделась на мою просьбу: дескать, я всегда на посту, даже и предупреждать не нужно. И вот, ночью на градуснике – 40,5. Я в панике хватаю малыша – и на второй этаж. Медсестры на посту нет! Я – бегом по палатам, открываю двери одной за другой – никого! Оббежав весь этаж, я наконец обнаружила санитарку. А она не знает, где медсестра! И уже мы вместе с санитаркой начали искать пропавшую медсестру по двум этажам, заглядывая в каждую дверь. Поняв, что наши поиски ни к чему не приведут, я побежала в палату, в которой лежит мальчик с бабушкой – фельдшером. Эта бабушка сразу же бросилась спасать моего малыша. И тут – выходит наша пропавшая медсестра! Оказывается, она была в одной из палат – зашла в гости к своей знакомой. Время за разговорами пролетело быстро, и медичка забыла, что она должна быть на посту. На мои претензии дамочка ответила: «Ой, что Вы паникуете? Какая там температура? Вы преувеличиваете! А я, между прочим, на работе – я ведь не покинула отделение!» Злобно вручив мне градусник, медсестра красноречиво застыла в ожидании: сколько ж там набежит?! Причем все это время медсестра хамила и высмеивала меня за то, что я «делаю из мухи слона» – без причины заставила ее заняться моим ребенком. Каково же было удивление этой постулатки в белом халате, когда на градуснике оказалось 40,3! Однако медсестра даже и не подумала извиниться, а спокойно удалилась за уколом для моего малыша. Потом, правда, за ночь у нас в палате она побывала несколько раз. Я, конечно же, сказала медсестре, что о ночном инциденте обязательно расскажу лечащему врачу. А еще лучше – главному. И что ей ее безответственность так просто с рук не сойдет. На утреннем обходе врач и заведующий отделением уже знали о том, что произошло ночью – им доложили и без меня. Доктора, кончено же, защищали свою коллегу и уверяли, что в детской больнице – обслуживание на высочайшем уровне, и к каждому больному ребенку и врачи и медсестры пулей мчат на помощь, а у тяжелых деток так вообще круглые сутки дежурят. А о том, что я две ночи искала хоть кого – нибудь из медиков по всему отделению с судорожным младенцем – врачи не поверили: у них такого просто не может быть! Одним словом, конфликт мы замяли, но каждый остался при своем мнении. В этот же день моему ребенку изменили назначение: решили, что температуру лучше сбивать капельницами. Действительно, после первого же капания высокая температура отступила, и мы наконец спокойно вздохнули, а через несколько дней нас и вовсе выписали. Через год, с наступлением зимних холодов, малыш опять затемпературил. В больницу мы обратились лишь для того, чтобы ребенка послушали. И то, дежурная медсестра настаивала на том, чтобы мы приехали на следующий день, потому что сегодня на смене ничего не понимающий врач. Но мы не успели вовремя убежать из отделения, и нам пришлось показаться этому, ничего не понимающему, педиатру. Так вот, прослушав, он сказал, что у нас бронхит и подозрение на пневмонию, и что нам нужно приехать в понедельник (была суббота) и сделать снимок. А пока что, эти два дня, мы должны пить лекарства по списку, который он нам назначил. Ничего из того, что доктор прописал, мы не пили, а лечились народными средствами. От кашля заваривали «баранчики» (первоцвет), малиновые веточки. Температуру сбивали «Нурофеном» (только он помогал всего лишь на несколько часов) и обтираниями прохладной водой. А бронхит – вытираниями самогоном. После первой же вытирки ребенок вспотел и температура спала, больше не возвращаясь. В понедельник, как и договаривались, мы приехали показаться врачу. Дежурил другой педиатр. И выписал справку в детский садик. Ребенок оказался здоров! Когда я сказала доктору, что лечились мы вовсе не тем, что нам приписали, а народными средствами, на нас обрушился шквал возмущений. Молодой врач кричал, что все эти обтирания вредны, и что такие методы лечения мог посоветовать лишь педиатр с 30-летним стажем, который ничего в современной медицине не понимает. Спорить с этим доктором у меня не было желания, и я поспешно покинула кабинет».
«Я не знаю, кому из детских врачей можно верить, – рассказывает другая мамочка. – Однажды один из них выписал моему малышу кучу лекарств от аллергии, а вот от чего она возникла – так и не выяснил. Я решила следовать совету одной знакомой женщины, работающей в аптеке провизором. Врач, услышав, что я лечила ребенка не по его методу, пришел в ярость: «Да что Вы доверяете аптекаршам?! Ну кто там работает? Вчера на базаре торговала конфетками, а сегодня – таблетками! Они там все такие же бабы, как и Вы! А я – профессионал, и только я знаю, чем лечить детей!»
Одна из главных причин, по которым глуховчане предпочитают народную медицину – недоверие к медикаментам. Ведь ни для кого не секрет, что многие лекарства – подделка. «Хорошо, если вместо нужного препарата просто мела наешься, – говорит одна из собеседниц. – Мел хоть полезный. А если что – то вредное подсунут?!»
« Можно подойти к бабушкам в центре города, назвать им болезнь, и они предложат травки, – рассказывает другая. – На 10 грн можно купить разных травок и вылечиться, а в аптеке нужно выложить за это несколько сотен».
Оксана Ковалева
Нашли ошибку в статье ? Выделите слово/несколько слов и нажмите Ctrl+Enter
Источник
Я намеренно размещаю эту тему здесь, а не в подфоруме для пациентов, т.к… в общем, не знаю, особо там пациентам уже делать нечего, наверное.
У нас умер ребенок. Ребенок второй, мальчик, в возрасте 3 месяца и 1 день. Во время беременности проблем не было. Родился в срок. Несмотря на зеленые воды и обвитие, особой гипоксии не было, апгар поставили 7/8. Ребенок был значительно спокойнее старшего сына (у которого вообще не было проблем в родах), почти сразу спал довольно долго ночами, при плаче достаточно было взять на руки, был исключительно на грудном вскармливании по требованию (набирал в месяц по килограмму веса), начал гулить уже в 1,5 месяца очень активно… У врачей (хирург, невролог, педиатр) претензий не было никаких по развитию (кроме пупочной грыжи).
За 3 месяца дважды перенес простуду (видимо, заражаясь от старшего – садиковского ребенка). Оба раза довольно легко, без температуры, первый раз – с кашлем несколько дней и насморком (лечили капая интерферон в нос), второй раз – только насморк (капали интерферон и протаргол). Оба раза регулярно отсасывали сопли.
Последний раз педиатр осматривала его в 3 месяца, за 3 дня до смерти. Всё было замечательно. ОРВИ она написала, но для собственного успокоения как сказала, т.к. насморк уже практически прошел к тому моменту (отсасывали только после ночного сна и перед ним). Ребенок радовался, гулил, улыбался, замечательно сосал, был активным, не капризным, хорошо спал. И так все оставшиеся дни. Никаких изменений в последние сутки, последние 12 часов, последние 4-5 часов не было вообще.
Умер в коляске на прогулке. Видимо, просто перестал дышать, т.к. заметили это уже дома, думали, что спит… Сделать что-либо было уже поздно.
В заключении эксперта-криминалиста, по результатам вскрытия и гистологии, написано следующее. При вскрытии никаких причин не найдено. По результатам гистологии вот что:
– причиной смерти явилась ОРВИ: фуксинофильные включения в цитоплазме, макрофаги с аналогичными цитоплазматическими включениями, сегментоядерные лейкоциты, лимфоидные клетки, набухшие альвеолоциты ткани легких; фуксинофильные включения в цитоплазме, сегментоядерные лейкоциты, лимфоидные клетки, макрофаги, скопления масс эритроцитов слизистой оболочки трахеи и главных бронхов; лимфоидные клетки, единичные макрофаги слизистой оболочки гортани. Серозная бронхопневмония (преимущественно интерстициальная). Острый (катаральный) трахеобронхит. Гнойный тонзиллит.
– при исследовании установлены морфологические признаки следующих сопутствующих заболеваний и проблем, связанных со здоровьем: острый гепатит (с гидропической и баллонной дистрофией гепатоцитов). Острый цистит. Острый вирусный (катаральный) гастроэнтерит.
Первое, что приходит в голову после этого заключения – непонятно, как ребенок дожил до трех месяцев со всеми этими болячками и никто их не заметил, при этом ему самому было оч.хорошо…
Второе – и об этом мы общались с нами педиатром – ни от одной из этих болячек не умирают…
Третье – я общалась после с этим экспертом, он настаивает на причине смерти. И говорит, что СВДС они пишут, но только тогда, когда ни при вскрытии, ни при гистологии ничего не находят (но ведь такое вряд ли возможно, да?…). Т.е. получается, как в СССР секса нет, так нет и СВДС в России. А в Штатах, почему-то есть… Эксперт также среди причин СВДС назвал неблагополучные семьи, что, как я понимаю, бред – СВДС фиксируют везде, на всех континентах, во всех странах, в любых социальных слоях…
Еще нюанс – ребенок умер перед Новым Годом и хотя вскрытие проводилось на следующий же день, на гистологию всё было отправлено только 11 января…
В общем, уважаемые специалисты, я бы очень была признательна Вам за Ваши мнения и мысли. Мы очень хотим родить еще ребенка и, возможно, не одного, но знать, от чего же умер уже родившийся, здоровый, веселый, активный малыш, очень хочется. Хотя бы для будущего. Если это СВДС, то значит мы купим один или два монитора дыхания и будем бдеть. Если это ОРВИ, то как же это отследить?… Если это еще что-нибудь – то как жить дальше вообще непонятно… Но ясности всё равно очень хочется, хоть это ничего и не изменит.
Спасибо Вам огромное заранее.
Анна
Источник
Бабушка двухлетней Маши Гатиловой Вера Островская вспоминает, что 22 июля у малышки поднялась высокая температура, вызвали на дом участкового врача поселка Бор (Назаровского района Красноярского края).
«Больше нам её не отдали»
«Врач посмотрела — ничего не нашла, поставила диагноз ОРЗ, сказала сдать анализы. Участковый врач сказала, что Маша просто простыла: красное горло, температура, больше никак не отреагировала на болезнь. В четверг мы сходили, сдали анализы. В четверг температура ещё не спала, потом поднялась до 40,3 градусов, вызвали скорую, врачи поставили укол и уехали», — рассказывает бабушка Маши Вера Островская.
Маша с бабушкой. Фото: из личного архива семьи Гатиловых
Она добавляет, что родители не писали отказ от госпитализации маленькой девочки.
«На следующий день ночью опять вызвали скорую, температура не спала. Машу увезли с папой в инфекционное отделение Назаровской больницы, потому что у мамы на руках ещё маленькая дочь Алёнка. Папа поехал в больницу, в субботу утром Машу забрали под капельницу и… больше нам не отдали. Потом увезли в реанимацию в Назарово, потом — в Ачинск. Папа звонил врачам, они сказали ему, что “вы затянули ребёнка до тяжёлого состояния”. Температура 40 с лишним градусов держалась долго. Ребёнок был, как я поняла, в коме. А на следующее утро нам позвонили и сказали, что она умерла», — рассказывает Вера Островская. Она добавляет, что, по словам врачей, «девочка была доставлена в больницу уже очень тяжёлая».
Бабушка ещё не отошла от потери. Она вспоминает, что уже после смерти маленькой Маше поставили диагноз — менингоэнцефалит. «Через месяц мы получим заключение, где будет указан точный диагноз», — добавляет бабушка.
Она вспоминает, что когда в первый раз пришёл участковый врач, он прописал двухлетней Маше антибиотик «Сумамед» и «Тантум Верде» от горла. Потом выяснилось, что анализ крови у Маши уже тогда был очень плохой, но родители почему-то узнали об этом уже после смерти девочки. Кроме того, добавляет бабушка, анализы Маши отправляли на исследование в Красноярск, и через две недели пришли результаты. У девочки была обнаружена также энтеровирусная инфекция. Почему родители малышки узнали обо всём этом уже после того, как потеряли ребёнка, бабушка не понимает.
Могилка Маши. Фото: из личного архива семьи Гатиловых
Похороны двухлетней Маши прошли 30 июля. «Её нам отдали через три дня после смерти. Реанимация в Ачинске одна, как выяснилось, это не первый случай гибели ребёнка от этой инфекции, в Ачинске на карантин уже закрывают садики», — рассказала Вера Островская.
«Несерьёзно отнеслась к ребёнку»
Мама двухлетней Маши Анастасия Гатилова обратилась в следственный комитет с соответствующим заявлением.
«Я обратилась в следственный комитет, заявление приняли. Я всё подробно описала, всё с самого первого дня, когда Маша начала болеть. В большей степени здесь вина врачей, которые никак не отреагировали на болезнь ребёнка первоначально. Сказали, что у неё просто простуда, просто ОРЗ, а впоследствии выяснилось, что это менингоэнцефалит. Здесь и некомпетентность, и непрофессионализм врача, которая к нам приходила в первый раз. В нашем посёлке многие на неё жалуются, говорят, безответственный, безалаберный врач, который даже не знает правильное назначение препаратов», — негодует Анастасия Гатилова.
Заявление мамы в следственном комитете будет рассмотрено в течение 30 дней. «Нас вызывал следователь, вместе с мужем ездили. Я подробно описала эту историю. Как мне сказала следователь, заявление будет рассмотрено в течение 30 дней, все результаты анализов будут собраны и отправлены на сложную экспертизу. Потом уже будут устанавливать, есть ли виновные лица или нет. Дело может длиться 3-4 месяца», — добавила Анастасия Гатилова.
Она добавляет, что, когда заболела Маша, участковый детский педиатр посёлка Бор находилась в отпуске, её заменяла другой доктор, которая «несерьёзно отнеслась к ребёнку».
«Такой случай, как у нас, не единственный. Знаю, что 4 года назад тоже двухлетний ребёнок погиб от этой инфекции. Знаю, что сейчас некоторые сады закрыты на карантин. Врачи знали симптомы, почему они не увидели болезни, почему врач, которая к нам приходила, не приняла никаких мер? Почему нас сразу не увезли в больницу, не объяснили риски? Сказали — поедете? Нет, так нет. Второй раз нам сказали врачи — надо ехать, но было уже слишком поздно. Врачи ведь тоже должны быть ответственными», — добавляет мама Маши.
Маша и её мама Анастасия Гатилова. Фото: из личного архива семьи Гатиловых
Не отомстить, а предотвратить
Смерть двухлетней Маши Гатиловой стала трагедией для всего посёлка Бор, жители до сих пор выражают соболезнования семье, поддерживают и успокаивают мать. Анастасия Гатилова не может смотреть на маленьких детей.
«Конечно, мне тяжело видеть других детей, просто смотреть на них. Я представляю, что если бы сейчас здесь был мой ребёнок. И понимаю в то же время, что её не вернёшь уже никогда», — говорит она.
Мать вспоминает, что Маша была весёлой и очень умной девочкой, немного непоседливой. «Она, как любой маленький ребенок, играла, была весёлая, активная. Мы в три года хотели её отдать на танцы, потому что она хорошо двигалась под музыку. Любила танцевать. Она у меня была терпеливая, к боли относилась не так, как другие дети, не плакала сразу, не ревела, не стонала. Даже эту болезнь спокойно переносила. Конечно, она была немного избалованная, но при этом очень умная девочка, уже начинала говорить», — вспоминает мама двухлетней Маши.
Одна из последних фотографий Маши. Фото: из личного архива семьи Гатиловых
В детской поликлинике посёлка Бор корреспонденту «АиФ» сообщили, что врач, которая приходила на дом к двухлетней Маше Гатиловой, не работает в посёлке, она приезжала из районного центра — города Назарово, замещала участкового педиатра. От более подробных комментариев в детской поликлинике отказались, сославшись на занятость.
Анастасия Гатилова не хочет, чтобы врача, допустившего ошибку, посадили. Её главная цель — отстранить доктора от должности и работы с больными, чтобы таких историй, как с её дочерью, больше не происходило. Действительно ли виновен врач — сейчас разбирается следствие.
Источник